Дети кочевников. Как им живётся вдали от тундры?

В декабре 2021 года исполнилось 90 лет одному из старейших учебных заведений Ямало-Ненецкого округа – школе-интернату в Аксарке. Во время этноэкспедиции Гильдии межэтнической журналистики на Ямал ее участники побывали в интернате, где большую часть года вдалеке от родителей живут и учатся дети оленеводов-ханты.

Фото: Н.Жуковской / НацАцкент

В ЯНАО ханты – второй по численности после ненцев коренной народ Севера. Ненцев на Ямале почти 30 тысяч человек, ханты – девять с половиной тысяч.

В краю вечной мерзлоты и нефтяных месторождений представители около 40% коренного населения ведут точно такой же образ жизни, как столетия назад: каслают, то есть кочуют по тундре с оленями.

Когда-то начало учебного года было настоящей драмой для кочевников. Матери прятали детей, не хотели отдавать в школу. И сейчас расставаться на несколько месяцев очень тяжело, но без родителей – не значит вообще без родных. В Аксарке дети живут не группами по возрасту, а семьями. Интернат, рассчитанный на 150 воспитанников – самый большой в ЯНАО по числу детей хантыйской национальности.

Ного, Нечаги, Салиндер, Куйбины, Атаман, Тоболько, Тайшины – не просто однофамильцы, что часто встречается на севере. Это родные, двоюродные и троюродные братья и сестры, даже дяди и тети. Живут родственники, конечно, не в чумах, а в светлых спальнях с отдельными для каждой семьи игровыми комнатами и санузлами. И когда мама собирает кровиночку в первый раз в первый класс, она знает – старшие маленьких в обиду не дадут, и умоют, и спать уложат, и сказку на ночь расскажут. А чум – вот он, во дворе школы стоит!

Когда мы приехали в аксарковскую школу-интернат, волонтеры местной компании проводили на улице соревнования для ребят. Поэтому в чум мы попадем потом. А пока, уворачиваясь от арканов, которыми мальчики ловят воображаемых оленей, идем в тепло. Там девочки-хозяюшки встречают нас – нет, не хлебом-солью! – крупной спелой брусникой. Ягоды, кстати, собирали сами в лесу рядом с Аксаркой.

Национальную одежду северных народов мы, люди более южные, обычно представляем так: кожа, мех, оленьи шкуры, шубы, малицы.

Если верхняя одежда легкая, из сукна – это ягушка. Женщины ханты носят большие яркие шали с бахромой, надвигая их на лоб: зимой не задувает ветер, летом спасение от гнуса. И красиво же!

Раскрой типичного женского платья прост и не меняется из поколения в поколение. Зато ткани с середины ХХ века преобразили традицию. В глазах рябит от красок и атласных переливов. Кажется, что на девочках костюмы из театральной студии, но это настоящие хантыйские национальные праздничные платья, их особенность – похожий на пелеринку отложной воротник, обшитый тесьмой или кружевом. Эти наряды девочкам сшили мамы.

Девчонки робеют при виде незнакомых людей, но платьица показывают с удовольствием. А вот костюмы мальчиков действительно из школьной студии. Сейчас будет репетиция концерта!

Когда заходит речь об интернатской системе образования для детей коренных малочисленных народов Севера, один из аргументов "против" – дети в отрыве от семьи и традиционного образа жизни теряют свои корни, обычаи, забывают родной язык.

На примере Аксарки можно видеть, что язык уж точно не забыт. В интернат поступают дети, почти или совсем не знающие русского. Но они попадают не в чуждую, а дружественную среду – это не только братья и сестры, но и (главное!) преподаватели. Многие из них – из семей потомственных оленеводов или рыбаков, как Ольга Пандо, учитель начальных классов и родного (хантыйского) языка.

Ольга работает в МОУ Школа с. Аксарка 22 года, она победитель нескольких конкурсов профессионального мастерства. Но и без упоминания регалий понятно, почему к ней тянутся и девочки, и мальчики: "Мои увлечения: вязание, стрельба, лыжный спорт".

В Аксарке учатся дети со всего Ямала. До родительских чумов отсюда – десятки и сотни километров. Транспорт в тундре самый разнообразный, но чаще всего – авиа. Из отдаленных стойбищ детей на учебу привозят на вертолетах, на зимние каникулы и в конце учебного года точно так же отвозят домой.

В интернате часто бывают гости. Самые желанные – разумеется, родители. Приезжают и городские родственники, часто бывают будущие воспитатели и учителя из многопрофильного колледжа в Салехарде. Или, как сегодня, журналисты.

Гостям показывают самое лучшее. Выставка работ воспитанников интерната занимает целую комнату. Изделия из меха, кожи, сукна, дерева, бисера. Миниатюрные нарты, тщательно сшитые крошечные ягушки, пимы и кисы. Лепка из глины и роспись – не сказать, чтобы традиционное занятие кочевников, но как увлекательно!

Довольно часто люди, ратующие за сохранение традиционного уклада жизни коренных малочисленных народов Севера, поднимают вопрос об альтернативных формах образования для детей тундровиков. Альтернативы интернату практически никакой – только кочевой учитель или кочевая школа. О дистанционном обучении там, где нет мобильной связи, говорить вообще не приходится. Но представьте, сколько кочующих учителей-предметников нужно, чтобы обеспечить полноценный учебный процесс! Да и такие условия, как в стационарной школе, в тундре при всем желании обеспечить невозможно. (Кстати, далеко не в каждой городской, а тем более сельской школе, есть такие модернизированные классы с удобной эргономичной мебелью, как в Аксарке.) А посмотрите, какие заинтересованные лица! Ведь школа все-таки дает не только и не столько багаж знаний, а и социализацию, новые навыки и горизонты, возможность осознанного выбора жизненного пути.

В планах АИСТа – развитие цифровой среды и расширение дополнительного образования. Сейчас здесь можно освоить и резьбу по дереву или кости, и 3D-моделирование, основы программирования и видеосъемку. Одаренные старшеклассники Аксарки учатся в Федеральной заочной физико-технической школе при знаменитом московском физтехе и показывают блестящие результаты на олимпиадах.

На Ямале в 26 школах-интернатах живут и учатся почти 10 000 детей. Треть из них – дети кочевников крайнего Севера. Возвращаясь к теме сохранения традиций и родовой памяти, хочется еще раз процитировать работу выпускницы аксарковской школы, где она анализирует фамилии предков, среди которых – ненцы, селькупы и ханты: "Фамилия Климов относится к роду тальников. Это верткие, гибкие, быстрые и выносливые люди. Давая роду такое название, как Тальник, бог хотел, чтобы природа воспринимала человека как своего, чтобы к нему перешли те полезные качества, которыми наделен этот кустарник. Перчедо означает жителя травянистых островов. Саляндер (Салиндер) – житель высокого мыса. Возможно, фамилия появилась благодаря женщине, когда она ласкала оленей или наблюдала за играми детей стойбища на высоком, сухом яру. Ведь, несмотря на значимость мужчины, в принятии важнейших решений он всегда советуется с женой. Падранхасовы – от Пэдара, лес. Удивительно, но и в тундре бывают леса. Вылко – от первоначального "вы", тундра. Тохаля – живущий возле рыбных озер. Куйбин означает "играющий на бубне". Ядобчев – от "ядобч", опора".

Сколько наследников древних родов вернется домой из Аксарки, а сколько уедет в города, мы не знаем. Но в ЯНАО, напомню, сейчас самый высокий процент коренного населения, которое живет традиционными промыслами. Попутно осваивая самую современную технику и цифровые технологии.

В тундре нужны не только оленеводы – механики, авиадиспетчеры, ветеринары, врачи, те же учителя, все нужны! Ради этого родители и отправляют детей в школу, и накануне первого сентября уже не прячут их подальше от вертолета.

Автор:Надежда Жуковская 

Фото: Надежда Жуковская и Андрей Ткачев специально для НацАкцента

 *Экспедиция на Ямал организована при поддержке Фонда президентских грантов.